Иштван Немере - Сверхзадача [Дело Килиоса. Сверхзадача. Возвращение «Викинга».]

Джип мчался на юго-восток, шоссе было пустынно, и я уже радовался, что до места мы доберемся без всяких хлопот. Беспощадно палило солнце, воздух обжигал наши лица. Вдали синели горы. Монотонно урчал двигатель, джип пожирал километр за километром, как здесь говорят. И вдруг на повороте я увидел танки! Я нажал на тормоза. Неуклюжие темно-зеленые стальные машины широкой цепью ползли через поле, окутанные клубами серого дыма. Их было не меньше сотни. Между ними катили пятнистые бронеавтомобили, подгребая под себя сожженную солнцем траву.

— Это, видимо, части генерала Кастельяно идут на столицу, — быстро проговорил Баракс. Его мозг за десятую долю секунды проанализировал положение и возможные варианты нашего поведения. Их было много, но ни один не гарантировал спасения. Наверняка офицеры уже заметили нас в бинокли, и, может быть, наш автомобиль уже попал в перекрестье прицела. И слева, и справа чистое поле, не скроешься!

В бессильной ярости я заскрипел зубами: все идет прахом в двух шагах от цели. Мы глупейшим образом угодили в случайную ловушку, влезли в нее вместе с Килиосом. А с ним бежать будет еще труднее, даже если вообще удастся унести ноги.

Ценой огромных усилий, применив лучевое оружие, а то и дезинтегратор, можно, конечно, пробиться через ряды армии Кастельяно но ведь из-за этого разразится ужасный хроноклазм! Дома, в 31-м веке, нас за это по головке не погладят. А у меня нет ни малейшего желания провести 15–20 лет на необитаемом острове. Да еще, может быть, в обществе Диппа Килиоса. Я, кусая губы, бормотал какие-то проклятия, бывшие в ходу в 20-м веке, как вдруг…

Как вдруг нас накрыл прозрачный голубовато-серый колпак. Снаружи сквозь него сочился молочный свет. Впрочем, возможно, этот свет шел не снаружи, а светился сам материал колпака. Не знаю почему, но у меня сложилось впечатление, что нас снаружи не видно. Вместо серого асфальта внизу тоже было это голубовато-серое вещество. Колеса джипа словно зависли в воздухе. Я чувствовал, что вес мой уменьшился и изменилась сила притяжения. Что это могло быть?

Я повернулся к Бараксу и встревожился еще пуще: Баракс словно окаменел. Это было так не похоже на его обычную неподвижность в минуты бездействия! Заметить это мог только я. Стихли небольшие телепатические сигналы, которые я обычно принимал от него постоянно. Как правило, в наших с ним совместных экспедициях Баракс таким путем передавал мне большое количество полезной информации. Что за черт?

И вдруг я понял — Баракса выключили. В мгновение ока мой товарищ стал мертвым, хотя, честно сказать, не в привычном понятии этого слова. Он просто перестал функционировать. Уставясь в пустоту, он замер на заднем сиденье. Его сильные пальцы закостенели на запястье Диппа Килиоса.

И в этом было какое-то утешение.

А сам Килиос? Я пристально посмотрел на него и испугался. С ним творилось что-то странное. Его открытые глаза были мутными и бессмысленными. Тонким дрожащим голоском он напевал детскую песенку из нашего времени.

По спине у меня пробежал холодок. Все говорило о том, что мы стали жертвой враждебной деятельности. С неведомой целью нам ограничили свободу передвижения, возможно, даже переместили в иную точку пространства. Без нашего согласия и не предупредив заранее! Наверняка те, кто это сделал, замыслили недоброе! И все-таки что-то здесь не сходилось. Я задумался. В 20-м веке технически невозможно было создать такое силовое поле с пониженной гравитацией. Пузырь пузырем, но они отключили Баракса! А такое не по силам никому не только в этом веке. Такое невыполнимо даже в тридцать первом! Еще мгновение, и я, кажется, начал что-то понимать…

— Не успел, — послышался голос. Может, он прозвучал в пространстве или прямо в моем мозгу. Может быть, я даже его вообще не слышал, а просто ощутил в своем сознании.

«Не бойся, Рой», — сказал голос. Они знали главное и не скрывали, что знали: им было известно, что я боюсь и что меня зовут Рой. Я не ответил. Честно сказать, я и не знал, как это сделать. Но раз они в курсе того, в каком состоянии духа я нахожусь, даже читают мои мысли, как открытую книгу…

«Не бойся, Рой», — повторил голос. Мне вдруг почудилось что-то знакомое в этом, по-моему, принадлежащем женщине голосе.

«Мы пришли вам помочь», — продолжал голос.

«Каким образом?» — удивился я.

«Мы переместили вас вперед во времени».

«Без приборов?» — изумленно спросил я. Тут-то меня и обдало жаром: я, наконец, догадался, какой будет ответ.

«Мы преобразовали вокруг вас пространство».

«Надолго?»

«На сколько понадобится. По этой территории передвигаются вооруженные формирования, это угрожает вашей безопасности».

«Кто вы?»

«Люди, Рой. Такие же, как вы. Только из будущего».

«Я сам из будущего, из 31-го века!»

«Нет, мы из значительно более позднего времени».

Я онемел, в голове образовалась какая-то странная пустота. Возможно, от этой сферы исходило излучение, утомляющее мозг. Мне вовсе не хотелось закончить жизнь, подобно Килиосу: тот лепетал уже совсем как младенец, и, похоже, утратил всякое чувство реальности. Я перевел дух и снова сосредоточился.

«Почему вы решили помочь нам?»

«Прошлое надо бережно охранять, Рой. У нас такое же задание, как и у тебя. И мы боремся с нарушителями времени. Но если теперь вам не удастся вернуться в свое будущее, Дипп Килиос может стать причиной серьезных неприятностей. Он готовил ужасный хроноклазм».

«Вы тоже инспекторы Галапола?»

«Можно сказать и так. Нам приказано любой ценой обеспечить вам безопасность и возвращение в 31-й век».

«А вдруг, несмотря ни на что, у вас ничего не выйдет?»

«Должно выйти. При нужде мы можем вызвать любую помощь. Все эпохи борются с нарушителями времени. Цепь развития человечества простирается в бесконечность, Рой».

Понятно, мне до смерти хотелось засыпать моих собеседников вопросами, но нетрудно было догадаться, что ответа на них я не получу. Основные правила нарушать никому не позволено. Так же, как я не имел права рассказывать Лоренцо о будущем Боливарии. Они не скажут ничего об эпохе, которая наступит после моей собственной, не скажут, какова будет моя судьба. Кроме границы темпоральной, есть еще граница моральная, и пересечь ее бывает куда опаснее, чем совершить хроноклазм.

«Ну, все. Удачи тебе, Рой. Прощай.»

«Спасибо…» — ответил я. Не знаю, почему вдруг нежный женский голос заставил сжаться мое горло. Я не мог побороть желания признаться говорившему со мной, что голос его напомнил мне Флору: «Где-нибудь… когда-нибудь… мне хотелось бы с тобой встретиться». Она не ответила, хотя я знал, что она здесь: об этом свидетельствовала серебристо-голубая сфера. Вместо ответа на меня нахлынула теплая, ласковая волна чувства. Надеюсь, это был ответ. Я попытался послать ей такую же волну, но опоздал. Мозг погрузился в блаженное помрачение, альфа-ритм ослаб, как волны в утомленном бурей море.